ПОПЫТКА ЭМИГРАЦИИ 10. Фей по имени Вовочка

*

В. Круковер
Saturday, 26 February 2005
(Миниатюрная повесть)

Где живет Карлсон

Когда Вовочка был маленьким, его часто называли вредным неслухом. Иногда добавляли – отчаянный. Отчаянный неслух, вреднуля.
Еще его дразнили, потому что про Вовочку много глупых анекдотов. Дразнили его старшие мальчишки.
Вовочка не был вредным и не был таким уж отчаянным. Он был задумчивым. Или, как говорила мама про задумчивых мальчиков – мечтательным.
Вовочка любил оставаться дома один. Тогда ему никто не мешал мечтать. Он представлял, как в открытое окно влетает Карлсон, и как они дружатся. Жаль только, что у Вовочки не было паровой машины и Карлсон не мог ее сломать. Ведь все знают, что именно после взрыва паровой машины начинается настоящая дружба с Карлсоном.

Вовочка удивлялся, почему Карлсон никогда к нему не прилетает. Он был упрямым мальчиком, поэтому однажды он вышел из дома и поднялся по лестнице на самый верхний этаж. На самом верхнем этаже была лестница, которая вела на чердак. Детям было строго запрещено лазить на чердак. Но как можно было бы узнать у Карлсона, почему он не прилетает к Вовочке, если не забраться на чердак, а оттуда – на крышу.
И Вовочка полез по лестнице.
Он с трудом открыл тяжелую крышку люка, для этого ему пришлось упереться ногами в железную ступеньку и толкать крышку; она с грохотом открылась вверх и шлепнулась там. Вовочка подтянулся на руках, перевалил туловище в пыльную темноту чердака и оказался в таинственном помещении, пронизанном солнечными лучами. Лучи дрожали на пылинках, казалось, будто множество фонариков светят сквозь щели в крыше.
Теперь надо было найти выход на крышу. Вовочка пошел по чердаку. Сердце его замирало. Чердак был наполнен странными гулькающеми звуками, будто там проживало множество гулек.
Найдя, наконец, дверь, мальчик потянул ее на себя и вздрогнул. Какая-то большая птица пролетела рядом с его головой. Вовочка замер, успокаивая дыхание. Он узнал голубя, но его появление было таким неожиданным.
Так вот, какие гульки тут все время бормочут, - подумал мальчик.
И вот, свершилось! Вовочка оказался на крыше.
Под ним лежал его родной город, его было видно почти весь. Далеко-далеко дымились трубы Куйбышевского завода, где делали сложные машины. В другом конце на горе стояла церковь, в ее куполах плавилось червонное солнце. Третья сторона была заполнена Ангарой, замечательной рекой, в которой запрещалось купаться маленьким мальчикам. А с четвертой стороны город превращался в тайгу: там был большущий парк с кедровыми и сосновыми деревьями.
Мальчик ощутил себя очень маленьким на фоне этого простора. И в то же время он чувствовал себя очень большим, ведь этот город принадлежал ему…
Но надо было искать домик пухлого проказника. Вовочка шел по хрустящей жести крыши, стараясь не оступиться, придерживаясь за конек и не приближаясь к окраине, ведущей в бездну. Он вымазался в ржавчине, руки горели от горячего металла конька, а домика все не было видно. Ему казалось, будто он уже много часов бредет по этой крыше и конца этой ходьбе не будет. Но тут он увидел приоткрытую дверь и понял, что обошел всю крышу по кругу. Вернее – по квадрату. Во втором классе ребята еще не очень хорошо разбирались во всех этих квадратах, овалах, треугольниках и ромбах.
Даже, если это был квадрат, подумал мальчик, то он какой-то вытянутый. По моему такие квадраты называются простоугольниками. Или длинноугольниками?
Он еще раз осмотрел свой город. Это был хороший город, так как в нем жили его папа и мама, его старенькая бабушка и его великовозрастные братья. А еще в этом городе жила Валя Семенченко, которая часто приходила вместе с родителями к ним в гости.
Вовочка вздохнул и начал спускаться с чердака. Он попытался закрыть люк, но крышка была слишком тяжелая. Потом он пошел по лестнице вниз, в свою квартиру на третьем этаже. Ему надо было бы подумать о том, какой скандал устроит мама при виде его костюма, украшенного ржавыми пятнами. Но он думал совсем о другом.
О том, что в городе очень много крыш, все их ему так просто не облазить. Поэтому надо поступить по научному: взять бинокль старшего брата (когда того не будет дома), залезть на крышу и внимательно осмотреть другие крыши в бинокль. И уж потом, найдя нужную крышу, залезть туда и объясниться, наконец, с Карлсоном.

Откуда берутся цыганята

После скандала за его поход на крышу Мама перестала с Вовочкой разговаривать. Она заставила его выкупаться под душем, дала ему чистую одежду, и все молча. А когда пришел папа, рассказала о Вовочкином преступлении и добавила:
- Это не мой сын. Мой сын не может быть таким бездушным. А если бы он свалился с этой чертовой крыши?! Наверное это не мой сын, наверное моего сына украли цыгане, а этого оставили взамен…
Вовочка видел цыган. Они иногда ходили по квартирам, просили денежку и хлеб. Вместе со взрослыми цыганами ходило много цыганских ребятишек. Они были черными, пестро одетыми и все время что-то щебетали. А если им дать денежку, то они могли станцевать танец прямо на улице, сами себе подпевая.
Значит я цыганенок, подумал Вовочка. Вот здорово! А настоящий Вовочка теперь ходит с цыганами, просит денежку и танцует… Мальчик позавидовал настоящему Вовочке, которому так здорово живется. Ему даже не надо ходить в школу.
А откуда берутся цыганята, возник логичный вопрос.
- Папа, - спросил Вовочка, - а откуда берутся цыганята?
Папа читал газету. Он сидел за столом, ждал, когда мама принесет обед и читал газету.
- Цыганята? - оторвался он от газеты. – М-да, откуда? А ты спрашивал у мамы?
- Мама со мной не разговаривает, ты же знаешь.
- Не разговаривает… Да-а. Сложная ситуация. Ну, я полагаю, что цыгане своих цыганят находят в лесу.
- Подожди, а как же аисты? Они что, только обычных детей приносят? А цыганские дети растут в лесу?
Папа зачем-то снял и одел очки, пошуршал газетой и ответил:
- Да. Полагаю, что именно так все и происходит. А почему тебя, так сказать, это интересует?
- Ну как же? Я же - цыганенок. Меня же подменили. И теперь настоящий Вовочка весело живет и в школу не ходит. А меня даже на крышу не пускают. И купаться в речке не разрешают. Эх, как я ему завидую!
Папа смутился. Он встал из-за стола, прошелся по комнате, снова сел. И сказал:
- Это, знаешь ли, вопрос спорный. Это, так сказать, лишь мамино предположение, гипотеза, так сказать. Мне лично кажется, что ты самый настоящий Вовочка, а никакой не цыганенок.
- Но я же черненький, - возразил Вовочка. – А другие ваши дети – светленькие. И Мишка и Павел. Поэтому, если бы я был Вовочка, я был бы тоже светлый. А я темный, ясно же, что я подмененный.
- Ну, - решил возражать папа, - дети у родителей бывают разные. И темненькие и светленькие. Это вовсе не доказательство того, что ты – это не ты.
- Как же не доказательство. А мое поведение. Вы же сами говорили, что я неизвестно в кого уродился. А бабушка все время меня гаденышем зовет. И все это почему? – Вовочка торжественно посмотрел на отца: - А потому, что я – это не я. А у нас, цыганят, совсем другие правила поведения. И никто нам не должен запрещать лазит на крышу или купаться. Вот!
Видимо, вопрос, который поднял Вовочка, был очень серьезным. Потому что мама, которая уже несколько минут стояла с тарелкой супа в руках, забыла о то, что она с сыном не разговаривает.
- Это не играет роли, - сказала она. – Если ты наш сын, то просто обязан вести себя, как сын, а не как какой-то цыганенок. Может, ты еще по квартирам пойдешь, деньги на хлеб просить?!
- Вот здорово, - сказал Вовочка. – И тогда у меня будут свои деньги. Только в этой одежде плохо просить, надо совсем другую одежду, цыганскую. Бабушку попросить, чтоб сшила? У нее в сундуке много красивых лоскутков.
Мама чуть не выронила тарелку. Но мама была мужественной женщиной, она поставила тарелку перед папой и сказала:
- Иди к себе в комнату и учи уроки. Я тебя еще не простила. И выброси из головы всякие глупости!
Вовочка медленно, нога за ногу, ушел к себе. Это только так говорилось – своя комната. На самом деле своя комната была только у старших братьев: у Мишки и Павла, которого Вовочка звал Лялька. Эта комната называлась «детская» и в ней стояла Вовочкина парта, которую сколотил настоящий плотник. А спал Вовочка в столовой на диване. Еще была спальня родителей, в ней, рядом с мамой Вовочка спал, когда был маленьким, и был папин кабинет со шкафами с книгами и красивым письменным столом на львиных лапах. Иногда Вовочке разрешали играть в этом кабинете.
Вовочка медленно ушел в детскую, сел за парту и стал думать: кто же он есть на самом деле. Быть цыганенком было заманчиво, но мальчик уже понял, что суровая мама никогда это не разрешит. Но, если его нашли в лесу, он мог быть кем угодно, ведь в лесу много всяких жителей.
Он мог быть троллем. Хотя, тролли очень большие и уродливые. Тогда он мог быть гномом… Нет, гномы маленькие, они носят шапочки с колпачками. Наверное он близкий родственник фей. Феи такие же, как и люди, только красивей. У них тоненький голосок и большие глаза.
Глаза у Вовочки были большие. Даже очень. С длиннущими пушистыми ресницами. В школе его за эти глаза дразнили, считалось, что таки глаза – девчачьи. Но Валя Семенченко говорила, что глаза у него красивые. И что он сам симпатичный. А Валя была старше его на год, училась уже в третьем классе, и ей можно было верить.
Да, скорей всего я Фей, - подумал Вовочка. Не Фея , фея – это девчонка, а фей. Поэтому у меня и нет крылышек. Он растут только у девочек. Значит, я немного волшебник, все феи волшебники. Только меня никто не учит волшебству. Конечно, они простые люди, откуда им знать, что фея надо учить волшебству. Как бы мне встретиться с феями, чтоб они меня поучили? Надо идти в лес.
Но один я до леса не доберусь, продолжал думать Вовочка. Мне нужно найти напарника. Надо выбрать кого-нибудь из старших мальчиков. Чтоб он довез меня до леса и подождал, пока я встречусь с феями.
Для этой цели лучше всего подходил Васька Молчалин. Ему было целых 12 лет, про него говорили, что он приемный мальчик, что родители взяли его из детского дома и усыновили. Васька был большой шалун. Кроме того Васька был жадина. И Васька мог гулять где хочет, его не ругали.
Что же такое дать Ваське, чтоб он меня отвел в лес, думал Вовочка? Дам я ему ящерицу в спирте, ни у кого во дворе такой нет. Завтра воскресенье, школы нет. Пойду гулять и договорюсь с Васькой. Зато потом, когда феи научат меня чудесам…
Что потом, мальчик представлял себе плохо. Но то, что это будет здорово, он не сомневался.

Лесной шатер

Когда тебе десять лет, даже маленькие деревья кажутся большими. А большие – громадными. Когда тебе так мало лет, лес загадочен, он похож на сказку.
Вовочка легко уговорил Ваську отвезти его в лес. Васька согласился не только из-за ящерицы, хотя ящерица в спирту была замечательная. Васька и сам был не прочь побывать в настоящем лесу, но один идти туда побаивался. Хотя никогда не признался бы в этом даже самому себе. С малышом Вовкой, о котором надо было заботиться, о страхе думать не было времени. Да и какой может быть страх, если бояться должен этот пацан, сын доктора Верта.
Но пацан не боялся. Ни тогда, когда они ехали на трамвае, ни потом, когда они пересели в автобус, ни, даже, тогда, когда они сошли на остановке «Грибная поляна» и углубились в лес. Это было странно, но мальчишка не боялся, а, наоборот, радовался, вертел головой и то и дело убегал в самую чащобу.
А потом повел себя и совсем странно: попросил Ваську посидеть на пенечке и подождать его.
- Ты че, пописать хочешь? – спросил Васька. – Так писай здесь, че уходить в чащобу?
- Я тебе заплатил, - неожиданно строго сказал пацан, - вот и жди.
Васька хотел дать малявке леща, но потом подумал, что тот действительно ему заплатил. А Васька был хоть и жадный, но честный. Поэтому он только сказал вслед Вовочке:
- Иди, иди, мне-то что, ну съедят там тебя волки, или цыгане украдут…
А Вовочка шел по узенькой, едва заметной тропинке и не боялся волков или цыган. Волки днем не опасные, а цыгане уже украли одного Вовочку, теперь Вовочка и сам цыганенок, что ж ему бояться цыган.
Он шел и шел и вышел на небольшую полянку, со всех сторон закрытую соснами. Это был такой зеленый шатер с травой и цветами вместо ковра и хвойным потолком с щелочками между иголок. В щелочки светило солнце, поэтому шатер был не просто зелены, а золотисто-зеленым.
Посреди полянки был пень. Он был невысокий, но с таким гладким срезом, будто обеденный стол. Пень стоял на толстых узловатых корнях, уходивших в землю. По правилам не пне сейчас должен был появиться гном в колпачке и курточке. Но на пне никого не было.
Вовочка подошел поближе. Нет, единственным живым существо на пне был большущий рыжий муравей, который с деловым видом что-то там обнюхивал, шевеля усами.
Вовочка посмотрел по сторонам. Нет сомнений, что этот зеленый шатер – чей-то лесной дом. Именно то место, где ему положено встретиться с феями. Но феи почему-то запаздывали. Допустить, что они не знали о его прибытие Вовочка просто не мог. Они же – Феи!
Вовочка постоял, впитывая золотисто-зеленое волшебство леса. Ему казалось, что какие-то прозрачные струны играют невероятно красивую музыку. Играют чуть слышно, для него одного.
Наверное они сейчас заняты, подумал Вовочка, и будут ждать меня в следующий раз.
- Я приду, - негромко сказал он в сторону пня, - я обязательно приду еще…
И пошел обратно.
Васька, увидев возвращающегося пацана, ужасно обрадовался. Ему было очень неуютно одному в лесу. Он чувствовал себя уверено только в городе или во дворе, где все знал.
- Ну че? – спросил Васька и длинно сплюнул сквозь зубы. – Нагулялся? Едем обратно, что ли?
И они поехали обратно.

Пощечина

Вовочка очень любил праздники. Потому что в праздники к его родителям приходили гости.
Конечно, если бы Вовочка мог сам выбирать гостей, то он многих из них не стал приглашать. Зачем, например, приглашать Клару Ароновну, которая всегда много говорит, все рассматривает, будто пришла в магазин, щиплет его за щеку, приговаривая пронзительным голосом одну и ту же фразу: «Это кто же у нас тут? Кто этот юный мужчина? Как мы быстро растем, скоро за мной ухаживать будем?». Кроме того от Клары Ароновны пахло с такой силой, будто она вылила на себя целое ведро духами. И она всегда говорила, что ест, как птичка, что у нее совсем нет аппетита, а сама ела, будто пьяный грузчик. (Вовочка не видел, как ели грузчики, но бабушка, скорее всего, видела, и всегда говорила про тех, кто ел много и жадно, что они едят, как пьяные грузчики).
Не пригласил бы Вовочка и доктора Дубовика, высоченного дядьку с бородкой клинышком. Дубовик работал у папы в больнице, в гостях он всегда стеснялся, поэтому много молчал и часто выходил на балкон курить. Он был скучный взрослый и никогда Вовочке ничего не приносил.
Честно говоря, Вовочка пригласил бы только семью Семенченко. Потому что они были единственные, кто приходил с дочкой Валей.
Естественно, что праздники нравились Вовочке еще и праздничным ужином. Сперва стол покрывали белой праздничной скатертью, потом на скатерть ставили приборы и начинали выкладывать закуски. В круглых тарелках лежали тоненькие кружочки колбас, ветчины, буженины, в продолговатых тарелочках нежились в масле шпроты и сардины. В глубоких мисках горбились разнообразные салаты. Еще были тарелочки с огурчиками, грибами, помидорами. Между ними выстраивались бутылки с вином, водкой и коньяком. Женщины пили вино, Дубовик пил водку, а папа и Семенченко-отец пили коньяк. Семенченко мама всегда говорила Семенченко-отцу, что он не пил каждую рюмку до конца, «не на поминках», мол. Но он кивал ей: «да, милочка» и все равно пил до конца.
Вино или шампанское наливали и детям – Вовочке и Вале. Чуть-чуть, на донышко. И тогда они чокались бокалами и рюмками вместе со взрослыми. Бокалы звенели, как хрустальные колокольчики.
Потом закуски убирали, мама торжественно вносила горячее. Иногда это был гусь, иногда – индейка, иногда – жареное мясо с картошкой и зеленым горшком. Мясо бывало зажарено куском и Вовочка никак не мог научиться отрезать от этого куска маленькие кусочки тупым столовым ножом. И удивлялся, как это получается у взрослых.
После горячего взрослые вставали из-за стола, мужчины уходили курить на балкон, а женщины шли с мамой на кухню. Вовочка же с Валей шли в папин кабинет, рассматривали Вовочкины игрушки или возились, как плюшевые медвежата. Валя была сильная девочка, иногда она ухитрялась повалить Вовочку и сесть на него верхом. Вовочке не было обидно проигрывать, все же Валя была старше его. И выше ростом, девочки всегда растут быстрей мальчиков.
Потом из столовой слышались звоны чайного сервиза, все вновь собирались за столом, и мама вносила блюдо с тортом.
Мама обычно пекла один из трех тортов: наполеон, безе или шоколадный. Наполеон Вовочке не нравился, что вкусного в слоеном пирожном с белым кремом, пускай даже это пирожное огромное и круглое. Безе Вовочке тоже не нравился, он не понимал вкуса сахарных яичных белков, из которых делалась большая часть торта. Зато шоколадный торт Вовочка обожал. Это был толстенный торт из нежного бисквита, с тройным слоем крема, а поверх торта лежали неровные куски шоколада.
После чая взрослые начинали прощаться, собираясь уходить. Прощанье обычно затягивалось минут на тридцать, Вовочка с Валей вполне могли еще поиграть. Возиться после такой сытной еды не хотелось, обычно они тушили свет и рассказывали друг другу страшные истории, держась за руки, чтоб не так было страшно.
Однажды после чая Вовочка с Валей как обычно потушили свет, Вовочка начал рассказ, он давно приготовил эту историю, услышанную во дворе, и все ждал праздника, чтоб рассказать. Неожиданно свет загорелся, в дверях стоял Семенченко-отец, Валин папа. Он строгим голосом приказал девочке идти одеваться, так как они уже уходят, а когда Валя проходила мимо него неожиданно ударил ее рукой по левой щеке.
Вовочка весь съежился. Валя молча проскользнула мимо отца, пошла в прихожую, натянула пальто, обернула воротник шарфом, смахнула этим же шарфом слезы.
А Вовочка сидел в папином кабинете и не мог выйти к гостям попрощаться. У него наворачивались слезы и он сглатывал какой-то комок в горле, который никак не сглатывался. А левая щека у него покраснела и горела, будто ее прижгли раскаленным утюгом.
Вовочка никому не рассказал об этом случае. Когда мама спросила, «что он тут сидит, накуксившись?», он сказал, что болит живот.
Пройдет много-много лет. Вовочка вырастет, превратиться во Владимира Ивановича. У него будет трое своих детей, девочек. Он сам станет собирать гостей на праздники, сидеть во главе праздничного стола, любяще смотреть на своих дочек. Но все равно, вспоминая детство и Валю Семенченко он будет чувствовать, как у него начинает гореть левая щека.

Музыка и гаммы

Еще до того, как его принесли, Вовочка знал, что оно немецкое и с чудесным звуком.
Наконец к дому подъехала грузовая машина. Вовочка прилип к стеклу. Нечто огромное, закрытое чехлом выползло из кузова, повисло на веревках и осторожно стало на землю.
Четыре мужика в телогрейках взяли предмет с четырех сторон и понесли в подъезд.
Пианино не проходило в дверь, поэтому грузчики сперва сняли дверь с петель и квартира без двери стала какая-то беззащитная, будто кукла без платья.
Топая, как слоны в посудной лавке, грузчики внесли пианино в столовую и установили его рядом с диваном. Чехол сняли, торжественно засияли канделябры (такие старинные подсвечники) из старинной бронзы приделанные к лицевой части пианино.
Вовочка разрывался между двумя желаниями. Ему хотелось посмотреть, как едят пьяные грузчики и потрогать пианино за черный лакированный бок. Его ждало двойное разочарование: кормить грузчиков не стали, а просто дали им деньги. И грузчики навесили входную дверь на петли и потопали вниз по лестнице. Трогать пианино тоже не дали, а сказали, что оно должно остыть, отдохнуть.
Расстроенный Вовочка вышел на балкон и стал смотреть на огромный тополь, который доставал верхушкой до третьего этажа. По тополю ползла рыжая кошка, охотилась за голубями. Мальчик шикнул на кошку, она скептически посмотрела на него зелеными глазами и, понимая, что он ее не может достать, продолжила охоту. Тогда Вовочка вернулся в квартиру, нашел на кухне щетку с длинной ручкой, вышел на балкон и попытался этой щеткой спугнуть кошку.
Кошку спугнуть не удалось, щетка была слишком короткая. Зато голуби заволновались и взлетели в небо. Кошка проводила их пронзительным зеленым взглядом. Вовочка тоже проводил взглядом голубей и выронил щетку. Щетка упала на тополь, заскользила между ветвей и стукнула кошку щетиной. Кошка взвилась, как ошпаренная, и мигом оказалась на самой верхушке тополя. Щетка проскользила до второго этажа и застряла в сучьях.
Вовочка пошел в комнаты. Он был окончательно расстроен. День сулил столько интересного, а в результате ни грузчиков, ни пианино, ни щетки.
В конце концов все уладилось. Средний брат Ляля спустился вниз и выловил щетку, немного взобравшись на дерево. Папа сел за отдохнувшее пианино и тронул клавиши. Это было замечательно, все стояли вокруг пианино и слушали, как папа играет.
Когда папа перестал играть Вовочка спросил:
- А мне можно?
- Попробуй, - сказал папа.
Вовочка сел на крутящийся стулик, который купили вместе с пианино. Папа подкрутил сидение этот стулика и Вовочка оказался один на один с черно-белыми клавишами. И начал осторожно трогать их пальчиками. И каждая клавиша отвечала на это касание.
В восторге Вовочка тронул стразу несколько клавиш. Раздался неприятный звук. Вовочка поморщился, слез со стульчика.
- Я как-нибудь потом, - сказал он, - мне надо привыкнуть.
Теперь, когда дома никого не было, у Вовочки появилось чудесное занятие. Он открывал крышку пианино, подкручивал сидение стульчика и трогал клавиши. Он касался их нежно, как котенок лапкой. И клавиши дарили ему чудесные звуки, немного похожие на звуки хрустальных колокольчиков. Вовочка пытался нащупать в этих звуках ту мелодию, которая едва слышно звучала в лесу под сводами зеленого шатра, мелодию фей.
С каждым днем клавиши становились все послушней. Мальчик играл, наслаждаясь и наслаждался играя.
Но однажды мама привела пышную тетку с небольшими усиками на ярко-красными губами. Это была учительница музыки.
Тетка усадила Вовочку на стульчик, сама села рядом на стул и сказала:
- Ты должен правильно держать руки. Сперва мы будем играть гаммы. Гамма – это звуковой ряд, правильный звуковой ряд.
И она сыграла эту самую гамму. Она держала руки над клавишами, будто хирург перед операцией (мальчик видел хирурга в папиной больнице), пальцы у нее шевелились быстро, будто сами по себе. Гамма оказалась отдельными, ничего не выражающими звуками, напоминающими те, которые издает палка, когда ей проводишь по металлическому забору.
- Теперь ты, - сказала тетка.
Мальчик попытался держать руки на весу. Ему сразу почудилось, что он собирается вырезать у пианино аппендицит. Потом он начал нажимать клавиши по очереди, как это делала тетка. И подумал, что хорошо бы вырезать аппендицит у этой тетки.
- Не так, сказала учительница, руки должны быть расслабленными, пальцы быстрыми. Не тыкай в клавиши пальцами, это не кнопки. Нажимай легким но уверенным касанием на каждую клавишу. Звукоряд должен быть подробным и равномерным. Нет, так гамму не играют…
Они прозанимались целый час. Вовочка так устал, будто он вместе с грузчиками втаскивал это пианино на третий этаж.
Учительница ушла не сразу. Она пила с мамой чай и громко рассказывала о своей работе. У нее, оказывается, было много учеников, не один Вовочка. И все ее ученики уже умели играть гаммы.
- Труд и терпенье, - сказала учительница и строго посмотрела на Вовочку, - терпенье и труд. Великий Паганини в детстве занимался на скрипке по 12 часов в день.
Она ушла. Вовочка посмотрел на чашку, из которой усатая учительница пила чай. На чашке были жирные, ярко-красные отпечатки ее губ.
На другой день Вовочка дождался, когда все ушли, открыл крышку пианино и попытался вспомнить прекрасные звуки зеленого шатра, сказочных фей, звуки мечты. Но клавиши отзывались ржавыми одиночными нотами, напоминающими непонятный звукоряд или ту самую гамму.
Мальчик осторожно закрыл пианино, сел на диван, в самый уголок и немножко поплакал. Совсем немножко.

Ярод и Пардыква

Однажды собрались гости, но Валя Семенченко не пришла. У нее болело горло. У Вовочки и самого часто болело горло, так что он Вале сочувствовал. И было скучно. От скуки Вовочка и затеял разговор с дядей Дубовиком.
- Ты всегда такой молчаливый? – спросил он его.
Он нарочно обратился к дяде на «ты», ему интересно было узнать, как Дубовик себя поведет.
Но застенчивый дядя Дубовик не успел ответить. Семенченко-мама услышала Вовочкин вопрос, хотя в это время разговаривала с другими гостями. Она всегда ухитрялась все услышать и все увидеть.
- Как тебе не стыдно, Вовочка, - сказала она. – Разве можно к старшим обращаться на «ты»…
Это был вопрос, на который не надо давать ответ. Взрослые часто задавали такие вопросы. Например: почему ты так себя ведешь? Нет, даже так: почему ты ТАК себя ведешь? Ну как ответить на такой вопрос? Вовочка, если был в плохом настроении, обычно отвечал – ПОТОМУ. А, если был в хорошем настроении, быстро извинялся и говорил, что больше не будет. А в глубине души удивлялся странности взрослых.
Сегодня было скучно, не было Вали и вообще, какой-то не праздничный был праздник, хотя гости были почти все. И Вовочка спросил Валину маму:
- А почему нельзя? – И уточнил: - Почему ко мне взрослым можно обращаться на «ты», а мне нельзя?
- Потому что мы – взрослые! – сказала Валина мама громким и удивленным голосом. – Мы вас кормим.
- Это что ж, дядя Дубовик меня кормит, что ли? – ехидно спросил Вовочка.
- Взрослые кормят детей, - укоризненно сказала Семенченко, - они их одевают, кормят, воспитывают. И дети должны уважать взрослых.
- А взрослые детей? – спросил Вовочка. Взрослые детей уважают?
- Они их любят, - наставительно сказала Семенченко, - они любят их, если, конечно, они хорошо себя ведут. К тому же взрослые больше знают.
- Вы больше меня знаете? – спросил Вовочка.
За столом стало тихо. Все взрослые прислушивались к разговору Вовочки и Валиной мамы.
- Конечно, - сказала Валина мама., - гораздо больше. Потому что я училась.
- Тогда скажите мне, что такое мюзрик?
- Мюзрик?.. – замялась Семенченко, - Мюзрик?.. Такого слова нет, а если есть, то его дети выдумали.
- А вы можете выдумывать слова?
- Зачем их выдумывать, слов много и я все их знаю.
- Тогда скажите, что такое Флуктуация?
- Ну, это что-то медицинское, а я не врач.
- И вовсе не медицинское, - торжественно заявил Вовочка, - а обычное. Просто вы не знаете. Или вот: что такое этилокситилпараминофенелиндиамин?
Гости смотрели в стол. Дядя дубовик прикрыл зачем-то рот рукой, из под руки торчала его бородка.
- Это состав цветного проявителя для пленки, - вступил в разговор старший брат Миша. – Как Вовка только ухитрился его выучить. Этил, кситил, параминофенелин и диамин. Вовка, перестань доставать тетю.
- А что такое синекдоха? – не унимался Вовочка.
- Ну, это я недавно учили, по русскому… - смущенно сказал средний брат Ляля, который на самом деле был Павел.
- Это словесный прием, который позволяет показать большое через его часть. Например, можно сказать: «толстяк» или «борода», обозначив тем самым всего человека.
- Ну и память у тебя, Вовка! – сказал Ляля.
- Вова, - вступила мама, - перестань. Расходился, как горячий самовар.
- Кто самовар?! - возмутился Вовочка. - Не знаете, так и скажите! А что такое дисперсия? Или – интродукция? Никто не знает всех слов.
- Это специальные слова, - попытался остановить Вовочкин напор папа, - тетя может их не знать. Я тоже не все знаю.
- Так ты же не строишь из себя всезнайку. И не требуешь, чтоб я обращался к тебе на «вы». Хотя ты кормишь и одеваешь не только меня, но и Мишку и Ляльку и маму – всех.
Наступила тишина. Потом покрасневшая тетя Семенченко сказала:
- Ты глупый и грубый мальчишка, я не хочу с тобой разговаривать.
А мама сказала:
- Вова, будет лучше, если ты возьмешь свою тарелку и пойдешь кушать к себе в комнату. Тут одни взрослые и нам не интересно тебя слушать.
- Ты тоже не знаешь, - совсем рассердился Вовочка, - ничего не знаешь. А командуешь. Я с тобой разговаривать не буду! Три дня!!
Миша встал из-за стола, взял Вовочку под мышку и понес из столовой. А Вовочка брыкал ногами и кричал сквозь слезы:
- А что такое Ярод? А что такое Пардыква? Не знаете! Тоже мне, взрослые!

Ангина

У Вовочки был хронический тонзиллит. Это значит, что у него часто болело горло. Иногда хронический тонзиллит превращался в страшную ангину. У Вовочки подскакивала температура, горло распухало так, что не только глотать, но говорить было трудно, все тело начинало болеть, будто кто-то пытается разобрать его по суставам и жилочкам.
Чаще всего злодейка ангина нападала на Вовочку в дни каникул. И, как все вредное, напрочь проходила, когда надо было идти в школу.
У ангины был один плюс – мальчик болел на папиной кровати, а папа на это время перебирался на Вовочкин диван.
Кровать была широкая и мягкая. В спальне родителей на окнах были деревянные ставни, на время ангины эти ставни закрывали, так как от температуры болели глаза. Дневной свет просачивался в самые верхушки ставень, где они неплотно прилегали к раме, и приносил забавные тени. Иногда это были фигурки людей, сплющенные, как в кривом зеркале. Иногда тени приобретали внешность птиц с широкими крыльями. Такое впечатление, что щель в ставнях загадочным образом вбирала всякие движения за окном и, как волшебный фонарь, раскладывал их на белом потолке.
Вовочка лежал, закрывшись до самого носа ватным одеялом, и часами наблюдал за игрой теней на потолке.
Когда теней не было, он мечтал.
О том, как станет великим врачом и сможет лечить всех от любых болезней. О том, что в пятом классе запишется в секцию бокса и станет непобедимым. О том, что обыграет когда-нибудь папу в шахматы.
Когда температура поднималась очень высоко, это обычно происходило к вечеру, Вовочка бредил. Руки его становились ватными и разбухали до невероятных размеров. В сыром полумраке скользили какие-то существа с мохнатыми ушами. Голова тоже разбухала, занимая почти всю комнату, а в уши кто-то вставлял ватные затычки. Вовочка открывал глаза, пытаясь что-нибудь увидеть, но мохнатоушие существа продолжали скользить, а распухшая голова болталась где-то вверху, далеко от туловища.
Утром температура спадала, Вовочка испытывал только слабость и боль в горле. Мама меняла промокшую за ночь ночную рубашку, помогая Вовочке просовывать руки в рукава. Руки вновь были нормального размера, только очень худые. Ничего, думал Вовочка, когда меня примут в секцию бокса, они станут мускулистыми.
Приходил посидеть средний брат, Павел, превращенный Вовочкиной фантазией в Лялю. Но он действительно был похож на Лялю: такой же пухлый, губасты и добродушный. Ляля рассказывал Вовочке разные истории. Он как раз увлекался физикой, поэтому истории больше походили на популярные лекции по физике. Про то, что такое свет, как действует земное притяжение, почему вещи на Луне весят меньше, чем на Земле…
Приходил посидеть старший брат, Миша. Он все время спешил, а когда делал вид, что слушает Вовочку, на самом деле слушал нечто внутри себя, глаза его становились прозрачными и безжизненными. Но Вовочка говорил мало, ему было больно говорить.
Приходи папа. Папа приходил после работы, поздно вечером, когда у Вовочки уже поднималась температура. Он клал Вовочке на лоб прохладную руку и мохнатые твари на время исчезали, а распухающая голова становилась почти нормального размера.
Мама не приходила. Она все время сновала между своими домашними делами и Вовочкой. И постоянно пыталась уговорить его покушать.
- Будешь есть - скорей выздоровеешь, - говорила она.
А Вовочке даже думать о еде было противно.
Но, жалея маму, он делал глоток куриного бульона или брал в руку котлетку, чтоб потом положить ее на прикроватную тумбочку.
Один раз пришла Валя Семенченко. Она принесла румяное яблоко и долго рассказывала, как сама болела ангиной. Вид у нее был счастливый, еще бы – она-то выздоровела.
А потом, в одно замечательное утро, ангина проходила, будто ее и не было вовсе. И Вовочка вставал с кровати и начинал одеваться, а мама опять загоняла его в кровать, утверждая, что он еще очень слаб. Но Вовочка был упрямым мальчиком, а кроме того он знал, что после болезни его не станут сразу наказывать.
Квартира, по которой можно было бегать, балкон с тополем напротив, кухня, где что-то скворчало и вкусно пахло, телевизор, телефон… Вовочке казалось, что он давным-давно был лишен всего это, будто уезжал в странный мир влажной темноты с мохнатоушими существами, где нет ни телевизора, ни балкона, ни кухни с ее запахами, ни телефона, к которому так здорово подбегать вперед родителей.
Жаль лишь, что на улицу мама его пока не отпускала. Она тоже была упрямая, мама Вовочки.

Что в имени тебе моем

- Почему меня зовут Вовочка? – спросил Вовочка у папы.
Папа пошуршал газетой, он всегда читал газету во время еды, посмотрел на Вовочку и сказал:
- Ну, полагаю, потому что мы так тебя назвали.
- Неужели нельзя было назвать как-нибудь по другому! – недовольно сказал Вовочка. Есть же хорошие имена: Михаил, Павел, Роман.
- Твое имя тоже хорошее, - сказал папа, - Владимир. Что означает – Владелец Мир, мировой парень.
- Да? – сказал Вовочка. С этой точки зрения он еще ни разу не рассматривал свое имя. – Надо же… Вот здорово! А что, каждое имя что-нибудь означает? Или – только мое?
- Видишь ли, - настроился папа на обстоятельное объяснение, - действительно каждое имя что-то обозначает. Во ты недавно читал книгу про индейцев, там в книге индейские имена даны в переводе: Быстрый Ветер, Ястребиный коготь, Смелый Барс. Наши русские имена переводить не надо, они и так понятные: Владимир, Надежда, Любовь, Вера, Святослав. Но много имен, которые произошли в других странах: Михаил, Георгий, Марина, Сусанна. Если их перевести на русский, то получится, что Георгий – это Победитель, Михаил – добрый, ласковый,
- Марина – Морская, Живущая в море и так далее…
Папа посчитал разговор законченным и перевел глаза в газету. Но он зря так посчитал, от вопросов Вовочки многие взрослые становились нервными.
- Это Мишка добрый, ласковый… - проворчал Вовочка. – Как бы не так, жадюга он.
- Э-э-э, - встрепенулся папа, - я ошибся. Это Павел переводится, как добрый, ласковый. А Миша переводится по другому.
- Жадный, скупой? – обрадовался Вовочка.
- Нет, зачем ты так на брата? Миша в переводе с одного старинного языка переводится Угодный Богу. Раньше люди верили в Бога.
- Они и сейчас верят, - уточнил Вовочка. Наша учителка Марья Семеновна даже крестик носит. А есть имя – Неугодный Богу.
- Есть, - охотно ответил папа, - это имя Мефистофель. Есть такая взрослая сказка "Фауст," там к доктору Фаусту приходит Мефистофель и все его желания исполняет. Когда подрастешь – прочтешь.
- А что тогда означает имя Семен? И – Мария. Вот наша мама – Мария.
- Иван да Марья, - сказала мама, входя с тарелкой супа. – О чем разговор.
- Вот, Вовочка топонимикой заинтересовался, - неосторожно сказал папа.
- Чем, чем? – спросила мама.
А у Вовочки аж глаза загорелись, как у кота при виде мышки:
- А что такое топомоника? – вкрадчиво спросил он.
Папа вздохнул и взял ложку:
- Не топомоника, а топонимика. Это такая наука, которая изучает происхождение названий. Ведь любое слово откуда-то произошло. И названия рек, морей, и названия городов, и имена людей.
- Здорово, - сказал Вовочка, - ты ешь, ешь, а то остынет. Откуда же произошло название нашего города?
- Иркутск – это город, который стоит на реки Иркут. Оттуда и название.
- А название реки?
- Ну, я не знаю. Наверное, так ее называли древние люди, которые тут жили…
Папа откусил большой кусок хлеба и стал быстро работать ложкой, пытаясь переключиться на газету. Не тут то было.
- Что за древние люди, разве не мы тут всегда жили, в Иркутске?
- Нет, русские построили город всего несколько сот лет тому назад. А раньше тут жили охотники и рыбаки, буряты и монголы. Ты бы дал мне поесть спокойно. Вот придет из школы Ляля, ты попроси его найти в шкафу книгу по истории Иркутска, и вы вместе все узнаете.
Вовочка задумчиво посмотрел на папу.
- Тогда я пойду гулять, чтоб тебе не мешать?
- Да, конечно, иди.
- Ты скажи маме, чтоб она меня отпустила.
- Маша, - сказал папа просительно, - пусть он идет…
- Ну хитрец, - сказала мама, - специально заморочил голову отцу, чтоб пораньше на улицу убежать. Ладно уж, иди. А уроки сделал?
- Какие там уроки, - махнул рукой Вовочка, одевая курточку и ботинки, - русский да математика, на пять минут работы.
- А чистописание… - начала было мама, но ответом ей была хлопнувшая дверь. Когда надо, Вовочка мог становиться очень стремительным.
На улице гулял один Васька. Другие мальчишки и девчонки еще делали домашнее задание, а Васька был второгодником и его домашние уроки делать не заставляли.
- Васька, - спросил Вовочка, - ты один гуляешь?
Васька гулял один и ему было скучно. Поэтому он снизошел до разговора с Вовочкой.
- Чего тебе, мелюзга? – спросил он и цыкнул слюной через зубы. Он недавно научился плеваться через зубы и очень гордился этим.
- Ты знаешь, как переводится мое имя? – сказал Вовочка. – Владимир – Владелец Мира.
- Чего, чего? – удивился Васька. Имена не переводятся, они просто имена.
- А вот и нет, каждое имя что-то означает. И вообще, каждое название. И реки, и города, и человека. Вот имя Павел, например, означает Добрый, Ласковый. А имя Мария – Морская женщина. Или девочка. Есть такая наука об именах, Тонопомика.
- Что тогда означает имя Дарья? – заинтересовался Васька.
Вовка на миг задумался. Что означает это имя он не знал, но не мог же он в этом сознаться.
- Та, которая Дарит, - уверено сказал он. – Дарящая подарки.
- Здорово, - сказал Васька. – А что означает мое имя?
- Васька? Конечно, кота. Рыжий кот – Васька.
Васька не был рыжим. Но все равно обиделся. А когда Васька обижался, он начинал драться. И он ударил Вовочку жилистым кулачком в ухо. Вовочка попытался дать сдачи, но Васька был на четыре года старше и считался опытным драчуном. Поэтому Вовочка получил еще пару плюх, позорно отступил и побежал домой, сдерживая слезы.
Он вошел в квартиру тихонько и хотел проскользнуть в свою комнату незаметно, но мама его заметила.
- Ты что, уже нагулялся?.. – начала было она спрашивать, но тут увидела синяк, который быстро закрывал Вовочкин глаз. – Кто это тебя? С кем ты подрался?! Отец, полюбуйся на своего сына!
- Что случилось? – вышел в коридор отец, прожевывая котлету. – Вовочка! Дай-ка я посмотрю… Ну, ничего страшного. Сейчас сделаем свинцовую примочку, заживет. За что это тебя?
- Из-за тебя, - сказал Вовочка зажатым голосом. Он старался не расплакаться, поэтому у него был такой голос. -– Из-за твоей тонопомики.

Ковровый человечек

У Вовочки был друг, о котором никто не знал. Это был маленький человечек, который жил в ковре. Или – за ковром, Вовочка не знал точно, где?
Когда Вовочка ложился спать, он протягивал руку ладошкой вверх и, если в комнате никого не было, человечек выходил из ковра и ступал на ладошку.
С человечком можно было разговаривать. Плохо только, что он умел только слушать. И переступать маленькими ножками, обутыми в мягкие ковровые туфельки. Но слушал он внимательно. И выражал разные чувства, пожимая плечами, сморщивая маленькое личико или улыбаясь во весь рот.
- Это просто безобразие, - говорил Вовочка, - все интересное нельзя трогать. Представляешь, я хотел посмотреть, как часы делают бим-бом, а мама меня за это наказала. Говорит, что часы старинные и я их сломаю. А я вовсе и не сломал, а только хотел посмотреть.
Человечек сморщивал личико и пожимал узенькими плечиками, обтянутыми мяконькой ковровой курточкой.
- Или эта бабушка. Сидит над своим сундуком, как Кощей Бессмертный. Будто над златом чахнет. А мне посмотреть не разрешает. А у нее в сундуке столько всего интересного.
- Человечек пожимал плечами и улыбался, говоря, что мол – ничего страшного, дело житейское.
- Ну что ты изображаешь из себя Карлсона, - говорил ему Вовочка. – У тебя и пропеллера нету. И дело вовсе не житейское, а просто безобразие – сплошные запреты…
Потом глаза у Вовочки начинали слипаться, рука опускалась все ниже к одеялу и человечек незаметно уходил в свой ковровый домик.
Как-то Вовочка решил помечать плохие и хорошие дни. Для этого он завел специальную тетрадь и ставил в ней пометки. Если день прошел хорошо, то он ставил плюс, а если плохо – то минус. Через десять дней он подсчитал знаки. Оказалось, что плюсов пять штук, а минусов тоже пять.
Забравшись в постель и убедившись, что мама ушла из комнаты Вовочка протянул руку и человечек ступил на ладошку и переступил ножками в ковровых туфельках.
- Представляешь, - сказал Вовочка, - половина моей жизни проходит в неприятностях!
И он рассказал ковровому человечку, как измерял плохие и хорошие дни. И что из этого получилось.
Ковровый человечек пожал плечиками, обтянутыми ковровой курточкой и улыбнулся от уха до уха.
- Тебе что, - сказал Вовочка, - сидишь себе в ковре, никаких забот. А тут вся жизнь наперекосяк. Одни сплошные неприятности.
Ковровый человечек сморщил личико.
- Вот, ты понимаешь, - сказал Вовочка, - поэтому я с тобой и дружу.
Ковровый человечек обрадовался, что с ним дружат, и улыбнулся во весь рот.
А тут Вовочке исполнилось целых девять лет. Он успел окончить второй класс с всего двумя четверками по пению и рисованию, начались бесконечные летние каникулы и Вовочка начал ждать свой ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ. Он ждал его и ждал, а день рождения все не начинался.
- Ты подумай, - говорил Вовочка ковровому человечку, - это какой-то безразмерный месяц, никак не кончается, чтоб мой день рождения начался.
Человечек сморщивал личико, а потом улыбался: не бойся, мол, наступит твой день рождения.
И, когда уже у Вовочки совсем кончилось терпение, мама сказала:
- Ну, дождался. Ложись сегодня пораньше, завтра твой ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.
Вовочка лег пораньше, чтоб быстрей наступило завтра. Перед сном он даже не поговорил с ковровым человечком, так спешил заснуть. И утром он проснулся раньше всех и начал ходить по комнатам и будить всех, приговаривая, что они могут проспать его ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.
И так он дошел до бабушкиной комнаты, а бабушки там не было. Вовочка пошел на кухню и увидел бабушку. Она стояла перед печкой, согнувшись. Когда Вовочка вошел, она закрыла духовку, выпрямилась и сказала:
- Уже вскочил, шалый. Не терпеться. Я тут тебе пирог поставила печься, какой ты любишь – с капустой. А пойдем-ка, я тебе подарок дам.
Они пошли в бабушкину комнату, бабушка открыла сундук, отошла в сторону и сказала:
- Вот, неслух, выбирай сам, что хочешь. Только один, не больше.
У Вовочки разбежались глаза. Сокровища бабушкиного сундука превосходили сокровища Кащея, который чах над златом. В бабушкином сундуке было не злато, от которого никакого толку. Там были многочисленные коробочки с таинственным содержимым. Там были толстые альбомы с надписью на старинных языках. Там были прекрасные фигурки животных их слоновой кости. Там были куклы, совсем непохожие на кукол нынешних, а похожие на королев и принцесс. Там было все и Вовочка трогал это все дрожащими от счастья руками.
Потом, ничего не взяв, он спросил бабушку:
- Ты раньше никогда мне не разрешала тут копаться. А теперь?
- Теперь ты стал большим, - сказала бабушка, - девять лет. Почти мужчина. Ну, выбрал?
- Знаешь, ты сама лучше выбери, - сказал Вовочка смущенно.
- Ишь ты, - сказала бабушка, - какой джентльмен! Ладно, попытаюсь угадать. Она потрогала одну вещь, другую и, вдруг, достала с самого дна старинную машинку. Машина была, как настоящая, с рулем, шинами на колесах, гудком и открывающемся капотом, под которым был мотор. Были даже крошечные ручки на дверях. Такие машины Вовочка видел только в кино про старину. Эти машины походили на коляски, которые запрягались лошадьми.
- Ух ты! – сказал Вовочка.
- Бери, бери, - сказала бабушка. – Этой машинкой играл мой младшенький, сорок лет тому назад. Теперь ты играй, не сломай только.
И она наклонилась и поцеловала Вовочку, обдав его сложным запахом ванили, корицы и прочих вкусных вещей. И Вовочка тоже поцеловал ее в сморщенную щеку и сказал:
- Бабушка, я тебя люблю.
- Я тебя тоже люблю, неслух, - сказала бабушка и заторопилась на кухню, не упустить пирог в духовке.
Этот день пролетел с бешеной скоростью. Просто непонятно, почему хорошие дни так быстро кончаются. Были гости, были подарки, была Валя Семенченко…
А потом наступил вечер, мама с бабушкой возились на кухне, мыли посуду, папа работал у себя в кабинете, братья что-то делали в своей комнате. Вовочка поудобней подоткнул одеяло и протянул руку к ковру. Но ковровый человечек не появился.
- Ну, что же ты? – сказал Вовочка. – Выходи, я тебе столько всего расскажу.
Ковровый человечек не вышел.
- Ты что, обиделся, что я вчера тебя не позвал? – спросил Вовочка. – Так я вчера торопился спать, чтоб быстрей сегодня наступило. Выходи.
Ковровый человечек не вышел.
Вовочка подождал немного. Он был растерян. Потом уткнулся лицом в подушку и заплакал. Он думал, что ковровый человечек обиделся на него за то, что Вовочка веселился и про него не вспоминал.
Вовочка еще не знал, что когда становишься старше – это не всегда одни радости и праздники.

Поцелуй

Это было еще зимой, когда до ДНЯ РОЖДЕНИЯ было, как до луны. Мальчишки играли на горке: сперва катались, кто на чем. Кто на санках, кто на кусочке фанеры, а кто на собственных ногах. Только устоять на ногах до конца горки было трудно. Васька, так тот запросто скатывался и до самого конца ледяной дорожки не падал. Ему что – он большой. А у Вовочки так не получалось.
Зато на санках он лихо катался, не по девчоночьи – сидя, а лежа на пузе и руля ногами.
Потом катались паровозиком: все вставали друг за другом лицом к дорожке, держались друг за друга и так ехали. И, если падали, все равно было весело.
А девчонки не катались, так как мальчики их толкали. Они стояли возле горки или сидели на санках и шушукались. Шушукаться – это значит сплетничать, говорить про кого-то разные глупости.
- Вовка, Вовка, а подойди сюда, - сказала одна девочка, Марина.
- Ну чего? – подошел Вовочка.
- А спорим, что ты целоваться не умеешь.
- Как это целоваться? – удивился Вовочка. Ну, меня мама целует, бабушка… Я их тоже целую.
- Нет, это совсем не то, - замахала рукой в пестрой варежке Марина, - это не считается. А вот по настоящему не умеешь.
- Как это по настоящему? – все не понимал Вовочка.
- А иди ближе, тогда скажу.
Вовочка наклонился к Марине и она сказала ему на ухо громким шепотом, так что все девчонки слышали.
- С девочками. Вот что значит по настоящему.
И все девчонки начали смеяться, прикрывая губы варежками.
Вовочка посмотрел на них и сказал:
- А ну вас, дуры набитые!
И пошел на горку, где как раз выстраивался очередной паровозик.
Дома Вовочка спросил у старшего брата:
- Миша, а со скольки лет можно целоваться с девочками?
Мишка выпучил на него глаза и закричал:
- Лялька, пап, мам, идите сюда, Вовка слабым полом интересуется.
- Каким еще слабым полом, - рассердился Вовочка. Но тут вошли мама с Лялей и уставились на него и на Мишу. А потом вошел папа и уставился на Мишу, Вовочку, маму и Лялю.
- Ну вас всех, - сказал Вовочка, которому почему-то стало стыдно.
Он махнул рукой и ушел в спальню, где начал перебирать свои вещи в комоде. И вышел из спальни только через час, когда всех позвали к столу.
Во время ужина никто не заводил разговора о поцелуях, только все поглядывали на Вовочку как-то хитро. А когда ужин кончился, папа вдруг положил Вовочки руку на плечо и сказал загадочно:
- Не переживай, все само придет. Со временем.
Вовочка еще немного поиграл и лег спать. Перед сном он немного пожаловался ковровому человечку на непонятных старших. Ковровый человечек как всегда пожимал узкими плечами и то морщил личико, то улыбался во весь рот, от уха до уха.
На другой день в школе Вовочка как-то по другому стал смотреть на девочек. Он как бы выбирал, надо с ними целоваться или не надо.
Девочки были такие же как всегда, вертлявые, писклявые и много из себя ставящие. Нет, с котом и то приятней целоваться, чем с такими вреднулями. К тому же, они же совершенно не умеют хранить секреты, сразу все всем выбалтывают.
Вовочка подумал о котах, кошках и забыл о девочках. А на уроке рисования учительница дала задания всем рисовать друг друга, кто кого хочет. Это было интересное задание, только не так просто выбрать, кого ты хочешь нарисовать?
Вовочка повертел головой. Те, с кем он дружил, сидели далеко и рисовать их было трудно. А тех, кто сидел близко, Вовочка рисовать не хотел.
Ближе всех на одной с ним парте сидела Лена Застенская. Она с ним сидела с самого начала учебного года, всех мальчиков рассадили в паре с девочками, чтоб они на уроках не баловались. Лена Застенская была спокойная девочка, она еще была не жадная и всегда делилась с Вовочкой бутербродами, а он делился с ней яблоками. Они спокойно жили вместе на одной парте.
Но Вовочке никогда не приходило в голову рассматривать свою соседку. А теперь, решив, что он нарисует ее, Вовочка стал смотреть на девочку внимательно.
- Ты че уставился? – спросила Лена. – Ты меня рисуешь, да?
- Ага, - сказал Вовочка.
Лена почему-то немного покраснела и сказала:
- Тогда я тоже тебя рисовать буду.
И они повернулись друг к другу на парте и стали друг друга рисовать.
Вовочка обнаружил, что у Лизы румяные щеки, полные, будто слегка надутые, губы, густые брови и длинные ресницы. Что обнаружила Лена в Вовочкином лице, сказать трудно, но она всматривалась в него внимательно и, даже, губку прикусила от старания хорошо его нарисовать.
Вовочка нарисовал Ленины волосы, он всегда начинал рисовать людей с головы, нарисовал ее длинную косу, которая доставляла Лене множество неприятностей, так как за нее было удобно дергать. Потом он нарисовал лоб, брови и начал рисовать щеки. Он не пожалел розового цвета, так что щеки у Лены получились, как большие яблоки.
Вовочка перешел к губам и заметил, что у Лены на верхней губе легкий пушок, как у персиков, когда их только купишь на рынке.
Он наклонился поближе, чтоб рассмотреть этот трогательный персиковый пушок и сам не заметил, как коснулся ее губ своими губами. Ему стало безумно приятно и он секунду промедлил, прежде чем отпрянуть.
Лена покраснела еще больше, а ябеда Клавка, которая, как сова, всегда и все видела, закричала на весь класс:
- А Вовка с Ленкой целуются!
Лена совсем наклонилась к парте, Вовочка обернулся к ябеде, чтоб сообщить все, что он о ней думает, но тут понял, что он и в самом деле поцеловал Лену прямо в губы. Как взрослый. И это было приятно, хоть и необычно.
Тогда он тоже покраснел и тоже нагнулся к парте.
Так они и сидели, нагнувшись, пока учительница не успокоила класс и не подошла к ним.
- Кончайте кукситься, - сказала она строго, - продолжайте рисовать. Ничего не произошло. А ты, Клава, не сочиняй всякие глупости, лучше рисуй старательно.
Хотя Вовочка боялся, что на переменке над ними начнут смеяться, никто не смеялся. Все показывали свои рисунки, лишь одна Клавка попыталась пропеть: «Тили-тили-тесто…», но Вовочка показал ей кулак и она заткнулась.
А когда Вовочка пришел домой, оказалось, что родители уже знают о происшествии на рисовании. Им позвонила учительница и все рассказала. Иначе, зачем бы мама спросила:
- Вовочка, ты дружишь с Леной Застенской?
- Мы на одной парте сидим, - сказал Вовочка угрюмо, - и всем делимся, и бутербродами, и яблоками, и еще всем.
- Да нет, я ничего не имею против, - поспешно сказала мама. – Что ты наежился, иголки выпустил? Я к тому, что почему ты никогда не пригласишь Леночку к нам в гости?
- А можно? – обрадовано спросил Вовочка.
- Кончено, - сказала мама, - вот в следующий выходной и пригласи, мы рады будем с ней познакомиться.
- Вот здорово! – сказал Вовочка. – Понимаешь, она хорошая. Я ее раньше не видел, а сегодня разглядел!

Цокающий павлин

Когда утро – все заняты. Мама хлопочет на кухне, братья никак не поделят туалет и ванную, папа просматривает какие-то бумаги, а бабушка еще спит. У бабушки старческая бессонница, она все время это твердит, поэтому она утром спит.
Вовочка полусонный стоит на балконе. Весна теплая, у второклассников занятия в школе уже начались, а у Миши и Ляли еще уроки, и скоро экзамены.
Вовочка все равно встает утром со всеми. Ему нравится эта дорожная суета, нравится сесть со всеми за стол, позавтракать. И особенно ему нравиться, что после завтрака он со спокойной совестью может вновь лечь в кровать и досмотреть утренние сны.
Странный звук слышится со стороны улицы. Будто очень большая лошадь цокает копытами по асфальту.
Вовочка всматривается. Тополь еще не оброс летней широкой листвой, поэтому сквозь узенькие листики улица видна хорошо.
У Вовочки начинает щекотать в животе, а горло пересыхает, как во время ангины. По улице идет павлин. Это огромный павлин, он легко достает головой до балкона второго этажа. Это он цокает, как лошадь, хотя переступает по асфальту лапами, а не копытами. Лапы у этого огромного павлина похожи на лапы страуса, только гораздо толще. И, если честно, это не совсем павлин. Во-первых, таких огромных павлинов не бывает. Во-вторых, этот павлин переливается роскошными цветами, как райская птица. Кроме того, он цокает страусиными ногами и гордо смотрит не по сторонам, а только вперед.
- Ляля, иди сюда, - сдавленным голосом зовет Вовочка.
- Ну что там у тебя? – отзывается средний брат. – Я занят, мне собираться надо.
- Миша, - отчаянно зовет Вовочка.
Старший брат бурчит в ответ нечто нечленораздельное. Ему не до Вовочки.
- Мама, а мама… - безнадежно зовет Вовочка.
Мама на кухне, она просто не слышит.
Тогда Вовочка с трудом отрывает глаза от павлина, который уже прошел мимо дома и удаляется вдоль по улице, ведущей к реке, бежит в комнату и хватает первого попавшегося – Лялю, тащит его на балкон.
- Да пусти ты, - говорит брат, - вот ошалелый… Ну, что ты тут увидел?
«Вот же, павлин сказочный…» - хочет сказать Вовочка, но павлина уже нету, ушел, так быстро ушел…
- Да так, ничего, - говорит Вовочка, - листочки на тополе уже распустились, лето скоро.
Брат несколько удивленно смотрит на Вовочку, переводит взгляд на чахлые листики, вновь – на Вовочку, недоуменно хмыкает, уходит с балкона и тот час забывает о странном поведении младшего брата. А Вовочка смотрит в пустоту улицы. В ушах его еще звучит цокот копыт, безумные краски ее оперения так и стоят перед глазами. Прекрасная сказочная птица, видением которой он хотел поделиться с родными, всегда будет цокать своими страусиными лапами в его памяти…

Взрослые книжки

Читать Вовочка научился в пять лет сам собой. Наверное, не трудно научиться читать, когда у тебя два старших брата, которые не только свободно читают, но еще и Вовочку этим дразнят, вот мы, мол, какие всезнающие.
Сперва братья не поверили, что Вовочка читает, проверять начали, слова ему всякие трудные подсовывать. Ан нет, читает малыш, и ничего ты с этим не поделаешь.
К девяти годам у Вовочки уже скопилась приличная библиотека. Тут были детские книжки обеих братьев, они ими уже не интересовались, были книжки которые Вовочке дарили папа с мамой и некоторые гости, была книжка подаренная Валей Семенченко… Вообщем, много было книжек.
Особенно дорога мальчику была книжка, подаренная бабушкой. Это была большая старинная книжка с очень хорошими рисунками (папа объяснил, что это гравюры известных художников). На рисунках были изображены разнообразные сказочные чудовища. Некоторые были страшные, а некоторые – так себе.
Когда бабушка дала эту книжку внуку, мама проворчала:
- Ничего не выдумала лучше, чем ребенку давать работы Гойя?
На что бабушка ответила:
- Эту книжку ты в детстве в постель с собой клала…
И мама перестала ворчать.
Поэтому Вовочка любил эту книжку еще и за то, что она нравилась маленькой маме. Хотя представить себе маму маленькой не мог.
Вообще, из-за книг дома часто возникали споры и ссоры. Например, некоторые книги папа не разрешал читать даже старшим братьям, говоря, как они говорили Вовочке – подрасти сначала. Эти книги стояли в шкафу в папином кабинете и створки этого шкафа запирались замочком, ключик от которого папа носил с собой. Вовочка иногда разглядывал запретные книги и никак не мог понять, что же в них такого опасного для детей? Сами по себе книги выглядели скучновато, переплеты у них были без украшений. Не то что Вовочкины сказки или шикарная книга-альбом бабушки.
Вовочка не зря заслужил прозвание отчаянного неслуха. Он давно выяснил, что дверку в книжный шкаф можно открыть без всякого ключика. Для этого надо вставит в щель около замка ножик и слегка надавить. Чтобы закрыть дверку надо было снова вставить ножик и плотно дверку прижать.
Однажды, когда никого не было дома, Вовочка вскрыл шкаф и стал просматривать книги. На обложках были только имена авторов и номера томов: «Том I? Том II, Том III». Номера были проставлены не привычными цифрами, а старинными, греческими. Фамилии авторов были еще более странные. Ну что, например, означают Эмиль Золя, Жорж Санд? Дяденьки это или тетеньки?
Вовочка выбрал автора с наиболее таинственной фамилией – Ги де Мопассан. И стал читать с самого начала.
Это были рассказы. Но, в отличии от рассказов про Вини Пуха или про Дениску писателя Драгунского, эти рассказы были длинными. И в них встречалось множество не вполне понятных слов.
Перескакивая со страницы на страницу Вовочка частично одолел один такой рассказ. Там одна девчонка по имени Жаннета часто ездила в город по делам не телеге парня, который возил уголь. И этот парень, управляя лошадью, то и дело на тетеньку оборачивался и подмигивал ей. Зачем он ей подмигивал нигде не объяснялось. А когда они приезжали он предлагал ей: «Побалуемся, Жаннета». Жаннета отчего-то смущалась, она или боялась родителей или просто не умела играть в мальчишеские игры. А ведь баловаться, это так здорово, никто из знакомых Вовочке мальчиков и девчонок, кроме, пожалуй, ябеды Клавки, не отказался бы побаловаться. Особенно во время урока.
Дочитать до конца историю про трусливую девчонку и чумазого парня-баловника Вовочка не смог. Он на всякий случай заглянул и в другие книги, но там были еще более длинные и еще более скучные истории.
Он вставил нож, аккуратно прижал дверцу, чтоб язычок замочка вошел на место и, вздохнув, ушел из папиного кабинета.
Ему было жалко взрослых, которые вынуждены читать такие неинтересные книги.

Бабушка

Рядом с папиным кабинетом была комната бабушки. Вернее, комнатка. Возможно, эта комната была и большая, но из-за бабушкиных вещей казалась маленькой.
Треть комнаты занимал сундук. Такой сундук, в котором можно было бы жить, если б бабушка разрешила. Сундук запирался фигурным ключом, замок был с музыкой: когда бабушка поворачивала ключ, замок играл «Эх, полна, полна коробочка, есть и ситец и парча…».
Сундук был полон сокровищ. Там была жестяная коробка с сосательными конфетами монпансье вся разукрашенная, как шкатулка. Там было домино из сандалового дерева, это дерево и все, что из него сделано, пахло загадочным запахом. Там был альбом, в котором на коленях молодой бабушки сидела девочка с косой – Вовочкина мама. Там была коробочка из под ваксы, на которой был нарисован черт во фраке, изо рта у черта выходила надпись: «Мылся, брился, одевался, Сатана на бал собрался». Там были старинные куклы с фарфоровыми лицами, с которыми даже Вовочка не отказался бы поиграть, хотя и не был девчонкой. Там была старинная книга в желтом переплете из кожи, которая застегивалась на медную застежку. Бабушка объясняла, что это божественная книга Четки Минеи и трогать ее нельзя. Там была медная ступка с пестиком, в которой бабушка толкла грецкие орехи к праздничному пирогу. Много чего было в бабушкином сундуке, но Вовочке не позволялось туда лазить.
Всю стену комнаты занимал особый шкаф, который бабушка называла буфетом. Это был настоящий замок, с переходами, башенными шпилями, карнизами и балконами. Все было резное, а на каждой дверке и дверочке была блестящая медная ручка. На дверках были вырезаны выпуклые виноградные грозди и листья. В буфете у бабушки тоже хранились разные занимательные вещи. Чего стоила, например, пивная кружка из серебристого металла, сделанная в форме толстого человека. Крышкой для кружки служила шляпа этого толстяка. На балконах и карнизах буфета стояли китайские вазы и фарфоровые гномы.
У бабушки болели ноги и она все время сидела в кресле-качалке с полированными подлокотниками. Кресло было обтянуто розовым бархатом, а на сидение и под головой были подушечные валики. Иногда бабушка вставала, опираясь на клюку и позволяла Вовочке покачаться на своем кресле. Это было здорово.
Сама бабушка была маленькая с громким голосом. У нее было морщинистое лицо, даже нос был с морщинками, а под носом на верхней губе длинные седые волоски. Бабушка была очень старая, но очки одевала редко, только когда читала свои Четки Минеи. Папа и мама были гораздо моложе ее, но очки носили почти постоянно.
Раньше бабушка сама ходила в магазины и на рынок, но потом у нее стали болеть ноги, она даже по квартире ходила медленно, постукивая клюкой.
В доме бабушка была главная. Ее слушались и мама, и папа, и старшие братья. Вовочка не хотел слушаться, поэтому часто ссорился с бабушкой. Тогда она называла его неслухом и говорила, что яблоко от яблони недалеко падает. Под яблоней она подразумевала папу, хотя, с точки зрения Вовочки, он должен был гордиться тем, что похож на папу.
Бабушка знала множество сказок и других загадочных историй. Однажды она рассказала, как дала самому красному командарму Буденному напиться воды из кувшина, когда его конармия проходила мимо их деревни.
- Охальник, - рассказывала бабушка, - попил и давай руки распускать. Я его огрела, конечно, мокрым полотенцем. А сам, когда с коня слез, маленький и ноги кривые, только усы торчат из под папахи.
Вовочка не знал, как можно распускать руки, но что бабушка здорово дерется мокрым полотенцем, испытал на собственной спине.
Вовочка не знал, любит ли он бабушку. Но однажды бабушка несколько дней не вставала с кровати, около нее сидела специальная медсестра, в доме часто собирались папины знакомые врачи, которые надолго уходили в бабушкину комнату, а выходили оттуда озабоченные, разговаривая по латыни.
Потом старший брат Миша взял Вовочку с собой в кино на дневной сеанс. После кино они не пошли домой, а пошли гулять в парк, где Миша разрешил Вовочке покататься на всех каруселях и качелях. Домой они вернулись уже вечером. И бабушки уже не было.
Нельзя же было считать, что та восковая кукла с неживым лицом, которая лежала в длинном ящике, оббитом шелком, - это бабушка.
Потом была печальная музыка, кладбище, где это неживое существо зарыли, и Вовочке сказали бросить в яму горсть земли, и он бросил, стараясь не шевелить почему-то онемевшими губами.
Потом все вернулись в дом, сели за стол и стали есть и пить. Вовочке тоже положили в тарелку его любимые шпроты и буженину, но он не хотел есть. Поэтому он соскользнул со стула и ушел в бабушкину комнату, где не было бабушки.
Он трогал руками крышку сундука, резные в

К сожалению, в этом месте файл, присланный мне два года назад, В Круковером, почему-то оборвался. Я не знаю, что случилось - видимо был какой-то баг в скрипте портала, перекосило что-то в базе данных... Связь с автором была тогда, в 2005, а сейчас я даже его е-мэйл найти не смог. Так я и не знаю, что было дальше.
А. Луговской

Новые комментарии