О происхождении западносемитского определенного артикля

Как известно всем, кто в теме, в западносемитских (ханаанских) языках и в арабском имеется определенный артикль. Этот артикль представлен следующими вариантами:

• иврит haCC-, где символом СС обозначено удвоение первого согласного слова, например haggeber "данный мужчина" при geber "некий мужчина".
• финикийский hVCC-, в поздних пунических текстах ’aCC- (V - неизвестный гласный), например hqrt "данный город" (удвоение согласного не отображается средствами финикийского алфавита, но передается при передаче латиницей, например, у Плавта chirs aelichot <kirs hahelükot> "табличка (данного) гостеприимства")
• моавитский (hṣhrm "в (данный) полдень"), аммонитский, идумейский (не могу привести примеров, лишь ссылаюсь на "The Ancient Languages of Syria-Palestine and Arabia" edited by R. D. Woodart, Cambridge University Press 2008, page 94)
• арабское ’al- перед "лунными" согласными, ’aCC- перед "солнечными согласными", например: ’alqamar "данная луна", ’aššams "данное солнце".
  

Традиционное объяснение происхождения определенных артиклей возводит их к указательным частицам "тот, этот" *han для ханаанских языков и *’al для арабского. Действительно, такие указательные частицы вполне четко зафиксированы в семитских языках, например, иврит hinne (<*hanni) "вот", араб. hā "этот", иврит ’elle (<*’elli, *’alli) "эти".

Однако у Томаса Ламбдина (Lambdin, T.O. 1971. ‘The Junctural Origin of the West Semitic Definite Article’, in H. Goedicke (ed.), Near Eastern Studies in Honor of W.F. Albright. (Baltimore) 315–33) встречается совершенно другое объяснение, которое, как минимум, заслуживает того, чтобы о нем рассказать.

Ламбдин утверждает, что семитские артикли не возникли из указательных частиц, но образовались в результате переосмысления особой ритмической конструкции древних семитских языков, когда определенность имени выражалась усиленным (удвоенным) произношением его начального согласного. Гласный -а- возник, по Ламбдину, из окончания винительного падежа предшествующего слова. То есть, цепочка *bina-mmalki "сын (данного) царя" была переосмыслена как *bin-am-malki, позднее преобразовавшееся в ханаанское *bin hammalki (иврит ben ha-mmelek) и арабское *bin ’ammalki, с позднейшей диссимиляцией до bin ’almalki.

Гипотеза Т. Ламбдина позволяет объяснить и эмфатическое окончание -ā в арамейском: в этом языке граница слова была осмыслена несколько иначе: *bara-mmalki "сын царя" > диссимиляция удвоенного согласного *bara-’malki > переопределение границы слов bara’ malki > определенное состояние b^erā.

Лично мне кажется более логичным традиционное объяснение из указательных частиц. Но, согласитесь, у Ламбдина это красиво?