Второе рождение

автор: YAK

Живя в Израиле уже 12 лет, я стараюсь понять, что здесь нужно мне и от меня. Часто такие попытки осмысления или хотя бы сбора нужной для этого информации "просятся" на бумагу, настоящую или электронную. Вот одна из таких записей, относящихся к второй ливанской войне.

Сегодня, 17.08.06, утром как обычно зашел в комнату, где работает Е.Г.-ветеран предприятия с основания в середине 50-х годов. Пенсионер, привлекается для вспомогательных рутинных работ – ведение списков деталей и комплектующих изделий и т.п., для чего у нас – инженеров часто не хватает времени. Ему более 80 лет. С детства хромой. Из Румынии. Выжил в Катастрофе. В Израиле с его основания. Есть жена, сын, две дочери и куча внуков. Верующий. Хороший инженерный ум и память. Знаток истории Европы, Израиля, завода и (особо ценно для меня) каждой единицы оборудования. Он их (станки) сам проектировал, заказывал, монтировал и запускал. Делится уникальной технической информацией далеко не с каждым. Со мной - таки да.

Краткий перевод с иврита состоявшегося диалога.

Я: "Доброе утро. Как дела?"
Е.Г.: "Доброе утро. Спасибо. У меня родился сын."
Я: "Поздравляю. Как это понять?"
Е.Г.: "Сын вернулся из Ливана. Ранен, но жив. Это для нас как родился вновь. Ему 35 лет. Он резервист-санитар в бригаде Голани. Их сунули в самый огонь. При нем убило сразу четверых и многих ранило. Почти сразу еще взрыв и еще убитый и раненые. Его всего залило кровью. Он оказывал первую помощь, перевязывал и грузил в вертолет. Когда закончил, вдруг понял, что не может двигаться потому, что сам ранен осколками и потерял сознание. Скоро очнулся, выплюнул много крови, очистил от крови нос и уши. Снова перевязывал и грузил. Потом и его погрузили. В больнице в Нагарии его подлечили. Он считается легкораненым. Сейчас он дома. Скоро пойдет в больницу для удаления осколков. Все это - одна большая фашла (фашла – с арабского – неудача, провал) и много малых. Армия обязана сделать собственную, независимую от политической и параллельную с ней, основательную проверку, и многие должны нести ответственность. Вчера немного посидели с ним в кафе. Я еле удержался от рыданий. Мне нельзя плакать. Я никогда не плакал. С тех пор, как в детстве во время войны ходил зимой за 12 километров с санками к железной дороге в надежде, что пожалеют мальчика-калеку и бросят из военного эшелона кусок хлеба или угля. Потом уже после войны меня взяли на работу в мехмастерскую. Снова я таскал летом телегу, а зимой по снегу сани с тяжеленными деталями к той же железной дороге. Если деталь выпадала, поднять не было сил. Плакать бесполезно. Помощи ждать тоже. Другой работы не было. Одинокий подросток-калека никому не нужен. Все научился делать сам. Освоил работу с металлом и оборудованием. Хозяин начал немного учить когда увидел, что я уже много умею. В Израиле это пригодилось. И вот есть дети и внуки. И вот сын вернулся живой".

Я отложил выяснение профессиональных вопросов до следующего раза и , пожелав его сыну скорейшего выздоровления, ушел.

Сегодня, 21.05.07. Е.Г. пришел на завод и зашел ко мне. После обмена приветствиями я спросил о здоровьи сына. Е.Г. рассказал, что у сына в руках и теле еще остались неудаленные осколки. Однако призвали на службу и направили на учения. И сын не отказался, хотя и имел право из-за недолеченных ранений. Сын сказал, что должен, поскольку он нужен, и не исключено возобновление войны.