Житейское

У меня полуприятельские отношения с хозяином "русского" магазинчика недалеко от дома. Общаемся, прикалываемся. Он делает на мне какие-то деньги, я беру у него разные вкусности. На мой взгляд, как раз так и должно быть между владельцем бизнеса и его постоянным клиентом.

Недавно он узнал про мою академическую степень. Кто-то стукнул. После этого он иначе как "доктором" меня не зовет. Я отшучиваюсь. А сегодня он задал мне вопрос: "А зачем тебе это все нужно?" Я честно ответил, что мне нравится моя работа, а без степени доктора на ней находиться нельзя. И вот тут-то и выяснилось, что мы с ним совершенно по-разному смотрим на понятие работы. С его точки зрения, работа в принципе не может приносить удовольствие. Если она в кайф, то это уже не работа, а хобби, за которое нельзя получать деньги. В общем, этакая доведенная до предела позиция Марка Твена, изложенная в "Томе Сойере". Причем он убежден в этом абсолютно, на этом построен весь его мир и жизненный опыт, и он, скорее всего, будет очень огорчен, если его убедят в том, что работу и удовольствие все-таки можно совместить. Поэтому убедить его в этом практически невозможно.

А у меня все наоборот. Если я обнаруживаю, что работа не приносит мне удовольствие, то я ее бросаю. Независимо от других обстоятельств. Наверное, самый тяжелый случай такого типа у меня был в разгар инфляционных 1990-тых. Я работал тогда в школе, все было замечательно, но денег не было совершенно. Зарплату нам выдавали толстенными пачками купюр, а когда я получал отпускные, пришлось одолжить большую сумку. Но денег этих не хватало ни на что. К тому же цены летели вверх буквально на глазах, а зарплату постоянно задерживали. В общем, в один прекрасный день меня это достало, и я ушел работать в маленькую коммерческую шарашку переводчиком. На этой работе у меня было просто неимоверное количество (по моим представлениям, естественно) денег. Я раздал все долги, каждый день обедал в недешевом ресторане, не отказывал себе ни в чем, но... кайфа от работы не получал никакого. Через два месяца я оттуда ушел. Обратно в школу. И не жалел об этом ни единого дня.

То же самое было и в Израиле. Здесь я сменил немало работ, пока не пришел к выводу, что хорошо мне только в университетской системе. А для того, чтобы в ней работать, нужна степень доктора. Только поэтому я ее и сделал.

Честно, не понимаю, как может быть иначе. Хотя, очевидно, может.