Манускрипт

*

Беллетристика, публицистика, в общем, креатифчеги

Железная дверь растает, за нею будет вечер

Иегуда Амихай пер. Андрея Графова

Железная дверь растает,
за нею будет вечер.
Спасение близко, но мы его не видим,
как дерево не видит свои корней.

Рука помнит, как вытирала слёзы,
и теперь вытирает сухую щёку и чистый стол.
Рука выбивает пыль из ковра, хотя знает,
что сама она пыль и прах и возвратится в прах.

Кипарис перед домом, женщина под кипарисом.
Так будет всегда, и не спрашивай, почему.
И не заглядывай за лицо: увидишь бездну.

Из цикла "Павшим на войне: песни скорби"

Иегуда Амихай пер. Андрея Графова

День поминовения павших.
В этом дне смешаны все твои потери.
В нём — друзья, что остались на войне,
и та, что жива, но не вернётся к тебе.
История, скуповатая хозяйка,
хранит в одном дне и праздник, и боль, и жертву.

О, мир сей сладок, словно кусочек хлеба,
размоченный в чае с молоком для Бога,
жестокого библейского Бога, лишившегося зубов.
Зачем плакать, зачем звать на помощь?
За всем этим таится великое счастье.

День траура, горькая соль. Он приходит
как девочка с чёрным бантом и цветами.
В этот день мы, мёртвые и живые,

Усталые люди

Иегуда Амихай пер. Андрея Графова

Усталые люди приходят в свои дома.
Вокруг, как открытое море, — ночь.
Во сне они обнимут тех, кто рядом, так,
как никогда не обнимут их днём.
Во сне люди становятся больше себя самих.
Им снятся сны на забытом родном языке.
Их сон бывает раскалён добела
или тих, как монетка в детской руке.

Усталые люди приходят домой спать.
Их сон — как странствие солнца вокруг земли.
И такое же странствие — их жизнь.

Из цикла четверостиший "Прямые углы"

Иегуда Амихай пер. Андрея Графова

[14]

Разлука скрыта в узорах на старом резном сундуке.
Жизнь моя — птичий маршрут на карте судьбы, в уголке.
Моё имя выткано с краю на небе, как на платке.
На лице моём блики других лиц, как лунный свет на реке.

На горе Сион пастух-араб искал козлёнка

Иегуда Амихай пер. Андрея Графова

На горе Сион пастух-араб искал козлёнка.
На соседней горе я разыскивал сына.
Оклики арабского пастуха над долиной
встретились с зовом еврейского отца, рождая
двуязычное эхо.

Мы с пастухом боялись, что ребёнок и козлёнок
попадут в круговорот, о котором поётся
в страшной песенке про одного козлёнка.

Поиски беглецов счастливо завершились:
мы нашли их обоих в кустах.
Наши голоса, летавшие над долиной,
вернулись к нам, смеясь и рыдая.

Страницы

Subscribe to RSS - Манускрипт

Новые комментарии