Поход в театр

Подбила меня жена пойти в театр. Неправильно, говорит, что мы за десять лет были всего на одном спектакле, и то на ивритском. В Израиль, говорит, лучшие составы, режиссеры и исполнители привозят лучшие спектакли, а мы, говорит, кроме компьютера и телевизора ничего не смотрим. Когда женщина такое говорит, спорить бессмысленно - себе дороже выйдет. Согласился я, но поставил условие, что выбор и логистику жена возьмет на себя. И вот, сегодня мы пошли на спектакль. Спектакль обещал быть необычным, состав - вполне звездным: Чурсина, Тараторкин, Кабо. Жена долго мучилась вопросом, одеть ли каблукастые туфли, в которых устаешь и холодно, или чего попроще. В конце концов, скрепя сердце, согласилась на что попроще. Под эту тему я отстоял право не одевать галстук (ненавижу!).

Первые подозрения у меня возникли еще по дороге. С нами в автобусе ехала немолодая пара, сонный мужичок, явно после смены, и женщина с очень громкой речью, в которой мелькало роскошное малороссийское "г" и обильные матюки. Из речи, помимо интимных подробностей про какую-то Райку, следовало еще то, что они тоже едут на тот же спектакль. Ну, бывает, в конце концов. Ладно, не будем снобеть.

Мы доехали. Зашли в зал в Бейт-а-Хайаль. Симпатичный такой зальчик, ровно на тысячу стульчиков. На входе трое добрых молодцов, явно не местных, не с нашей израиловки. Один гордо именовал себя "Секьюрити." Двое остальных себя никак не называли, но, по логике, должны быть "Фейс-контроль" и "Дресс-код", соответственно. Три богатыря отрывали контрольки билетов. Мы зашли, сели, стали ждать начала спектакля.

Первый акт разыгрался еще до того, как в зале погас свет. Видимо, он шел подарком: за те же 130 - 200 шекелей в зависимости от ряда нам дали посмотреть еще и массовые народные гуляния в поисках, куда бы сесть. Дело в том, что зал, как я уже писал, был ровно на тысячу мест: 25 рядочков по 40 кресел. А вот билеты у некоторых граждан были на места номер 41 и 42. Они несколько растерялись и пытались обнаружить свои места методом тотального шмона между, под и за креслами. Но тут им администрация сорганизовала роскошные пластиковые стулья. Не те, которые с подлокотниками и в форме кресла, как в кафешках. А те, которые попроще, как на пикнике. В общем все места 41 и 42 расселись, и спектакль начался. Начался практически досрочно, потому что в Израиле принято все начинать через тридцать минут после объявленного времени, а тут получилось всего через пятнадцать.

Свет в зале погас и от этого почему-то ползала начало покашливать. В общем-то, было отчего, потому что кондиционера почему-то не было. Я, вообще, не верю, что в Израиле существуют залы, не оборудованные кондиционерами, поэтому, наверное, правильнее будет сказать, что кондиционер не работал. От этого было ощутимо душно. С другой стороны, пока свет не погасили, если кто и покашливал, то по своему почину и негромко. А в наступившей темноте покашливание почему-то стало тотальным и намертво заглушало голоса актеров. Впрочем, актеров не было бы слышно и без покашливания, потому что спектакль, как и положено спектаклю начала двадцать первого века, шел под непрерывные и разнообразные мелодии мобильников. Забавнее всего было то, что мобильники звонили. в основном, у пожилых женщин, которые их попросту забыли выключить. Прямо перед нами разыгралась премилая интермедия: интеллигентного вида дама грозно шикнула на соседа, у которого зазвонил телефон и яростным шепотом стала ему выговаривать что-то про театр, правила приличия и "понаехало тут." В этот момент телефон зазвонил в ее сумочке . Оборвав речь на полуслове, она принялась разыскивать его в недрах сумки. Звонке на седьмом нашла.
"Зря мы попкорн не взяли," - шепнул я жене. Она испепелила меня взглядом, потом повернулась туда, куда я смотрел. Там был и попкорн, и мороженое - у двух дам средних лет в шелках и золоте. А прямо перед нами парнишка в джинсах наслаждался баночным пивом.

Сначала во мне бушевало сильнейшее желание совершить несколько убийств. Или, в крайнем случае, нанести тяжкие и менее тяжкие повреждения. Но постепенно все успокоилось. Я втянулся в спектакль. Спектакль, кстати, был очень даже ничего. Необычный, с классной игрой, с красивой режиссурой. Правда был он весьма длинным. Два часа. К тому же, без единой рекламной паузы. Поэтому ближе к концу народ откровенно устал. Девушка слева от нас резалась в "Тетрис" на мобильнике. Надо отдать ей должное, звук был отключен. Две бабушки за спиной активно обсуждали артистов. Тут я узнал страшную тайну: кроме Чурсиной, Кабо и Тараторкина, в спектакле была задействована сама Катя Пушкарева! Я-то ее сослепу не разглядел, а ведь народ именно на любимую актрису посмотреть и пришел.

Всему приходит конец. Спектакль кончился. На автобусе, наполненном разговорами про Катю Пушкареву, мы поехали обратно в Петах-Тикву. Заходившие на остановках израильтяне явно не могли понять, отчего у всех "русских" такие счастливые и одухотворенные лица. Что с них взять - некультурье!

Интересно, занесет ли меня еще раз на русские спектакли? На иврите публика ходит значительно более театральная. Хотя и без галстуков, но и без попкорна. Впрочем, сам виноват, надо внимательнее смотреть, кто играет и какие ассоциации у народа вызывает.